...Ноябрь 1708 года. Для Украины наступил «момент истины». Военно-политический союз гетмана Ивана Мазепы и шведского короля Карла ХІІ заставил Петра І, одержимого идеей преобразования архаичного Московского царства в мощную евразийскую империю абсолютистского подобия (на крови, штыках, захвате чужих земель, но внешне с «европейским» фасадом!), действовать жестоко, стремительно и беспощадно. Ведь все планы оказались под угрозой краха; а главная опасность крылась в потенциально возможной поддержке вооруженного выступления Мазепы украинским народом.
Террор царя и его исполнителей не имел границ. Была сожжена и уничтожена гетманская столица Батурин, вместе со всеми жителями — без всякого сожаления войско «пресветлейшего» и «державнейшего Великого Государя» убивало там всех без исключения людей, с младенцами, женщинами и стариками включительно. Палачи Меньшикова не помиловали никого. Однако Петр І отлично понимал, что кровавого физического террора карателей недостаточно для подчинения Украины (это хорошо понимали и его наследники на протяжении последующих веков, вплоть до времен близких нам!). Надо «дополнить» этот террор информационным террором, массовой пропагандистской кампанией, призванной «убедить» полностью запуганных украинцев (главным «аргументом» при этом были, конечно, огни пыток, виселицы, четвертования и колесования «предателей»), что Мазепа — враг, «иуда», клятвоотступник, а тех казаков, крестьян или горожан, кто осмелится его поддержать, ожидает лютая смерть. У царя была своя логика: ведь в истории ложь всегда проторяла путь насилию.
Вот почему во всех украинских городах, селах и местечках, 9—11 ноября 1708 года, согласно суровому приказу царя («всему малороссийскому народу прочитать повелеваем»), была объявлена грамота Петра І к украинцам в связи с «изменой» гетмана Мазепы и вступлением армии Карла ХІІ на территорию Украины. Этот документ действительно достоин внимания и сегодня (между прочим, в ХІХ веке это произведение Петра было напечатано в официальном «Полном собрании законов Российской империи с 1647 года» — вот таким был статус «грамоты»!). Прежде всего достоин внимания из-за редкого симбиоза лжи, лицемерия, велеречивой имперской патетики, подкрепленной, еще раз подчеркнем, кровавым насилием, и этот великодержавный пропагандистский «кентавр» отлично себя чувствует и сегодня! Дальше будем воспроизводить характерные пассажи грамоты на языке оригинала.
В первую очередь, конечно, царю необходимо было «оживить» и «накачать» образ врага. Этот образ является двуединым. Во-первых, это шведский король, который, дескать, стремится «сию землю (Украину. — И.С.) тяжкими податьми, налогами и пленением людей даже до конечного разорения привесть, дабы по том сию малороссийскую землю, по истощении оной, отдать под иго польское и в порабощение Лещинскому (тогдашнему польскому королю. — И.С.), которому он, Карл, то обещал в учиненном с ним Союзе — а изменника Мазепу в Украине самовластным князем над вами учинить, в чем он от него, изменника богоотступного, бывшего гетмана Мазепы, был обнадежен». Карл ХІІ, кроме всего прочего, еще и ненавидит «под игом его стенящие православные церквы», и он, король шведской, наших пленников великороссийского и малороссийского народа, «из которых большая часть неправедно задержана, у себя мучительски держит и гладом томит и помирать допускает», «но что злее того, взятых наших в полон великороссийского народа ратных людей генералы его, короля, на третий день после взятия, тиранским образом ругательно посечь и поколоть повелели, а иным нашим людям, взяв оных он, король шведской, им пальцы у рук обрубить и тако их отпустить повелел». Кстати, это обвинение потом было опровергнуто европейскими дипломатами и военными; однако в информационной войне все средства хороши (впрочем, описанные зверства больше характерны для палачей самого Петра, следовательно, с больной головы на здоровую).
А во-вторых, конечно, это «ирод» Мазепа, «который, забыв страх Божий и присягу свою при крестном целовании нам, великому государю, учиненную, и превысокую к себе нашу милость (эту «милость» царя, а именно: уничтожение остатков украинской самостоятельности, тысячи людей, заживо закопанных в землю, сожженных, повешенных, колесованных, — вскоре страшно почувствует весь наш народ. — И.С.), без всякой данной к тому причины изменил и перешел к королю шведскому». В адрес «проклятого изменника» Мазепы царь буквально не подбирает слов!
Однако главный адресат «грамоты» — собственно, весь украинский народ. Петр пишет: «Повелеваем, напоминаем и престерегаем мы, великий государь, наше царское величество, всех своих верных подданных малороссийского народа, дабы «прелестных писем» неприятельских, тако ж и богоотступного изменника Мазепы, не слышали (реально тех, у кого находили письма или воззвания Карла ХІІ, беспощадно казнили. — И.С.). Бо сей же коварственный неприятель наш хочет в тех же своих прельстительных письмах внушить народу малороссийскому, будто б онаго прежние права и вольности от нас, великого государя, ущерблены, и города их от воевод и войск наших завладенны, напоминая им, дабы мыслили о своих прежних и старых вольностях» (вот где зарыта собака! — И.С.), «и то может каждой разумной из малороссийского народа признать, что то самая явная лож, и только ради возмущение есть неприятельские плевелы», «ибо как с начала отец наш, блаженной памяти великий государь Алексей Михайлович, самодержец всероссийский, по принятии высокодержавную свою царскую руку малороссийского народа, по постановленным актам, оному привилеи и вольности позволил и утвердил — тако оные и доныне от нас, великого государя, им без всякого нарушения и ущерба свято содержаны бывают».
Более того, царь утверждает, что «можем непостыдно рещи, что никоторый народ под солнцем такими свободами и привилеями и легкостью похвалиться не может, как по нашей царского величества милости малороссийский народ, ибо ни единого гроша в казну нашу, во всем малороссийском краю, с них брать мы не повелеваем (?! — И.С.), но милостиво их призираем (то есть заботимся о них, вот как! — И.С.), с своими войски и иждивении, малороссийский край, святыя православныя церкви и монастыри, и города, и жилища их от бусурманского и еретического наступления оберегаем» («бусурман» и «еретик» — это, очевидно, лютеранин Карл ХІІ). А дальше — интересный пропагандистский кульбит: «А что неприятель напоминает народу малороссийскому думать о прежних и старых своих вольностях — так то все старым жителям сего народа, чаю самим, а младым от отцов их известно, какие они несносные обиды, как во светских делах и житии своем, так и наипаче в отправлении православной веры имели, и коль тяжко утесняемы под польским игом были, и какими ругательствами сей народ от них мучен, и как церкви святыя в костелы римские и униатские превращены были» (что-то действительно до боли знакомое, не так ли?). Петр клянется: «Что же принадлежит о той фальшивой укоризне неприятельской, будто по указу нашому малороссийского народа домы и пожитки попалены и разорены — и то все подлоги неприятельские, к возмущению народа малороссийского, от него вымышленные. Ибо мы войскам своим великороссийским под смертной казнью запретили малороссийскому народу никакого разорения отнюдь не чинить» (по воспоминаниям современников, даже ироничная улыбка «рядового» украинца, который слушал официальное объявление этой грамоты и должен был оценить цинизм этих строк — могла стоить такому человеку жизни!). И дальше: «За то уже некоторые самовольные преступники и смертью казнены; а ежели что от жилищ их или хлеба пожечь принуждены были, по крайней нужде, дабы неприятелю к пропитанию то не досталось, и дабы он тем, принужден был, не имея жилищ и пищи, погибать — и то все мы, великий государь, тем кто такой убыток претерпел, обещаем, по изгнании неприятельском из земель наших, милостию своею наградить».
Петр І даже советует таким пострадавшим «чтоб тем претерпенным своим убыткам писали они и подавали росписи. И тако б видя верные наши подданые малороссийского народа сии лжи неприятельские, а нашу к себе государскую милость и оборону отчизны своей, от всех прелестей неприятельских уши затыкали и не внимали. Також ежели какие прелестные универсалы или подсылки от бывшего гетьмана, богоотступного изменника Мазепы где явятся — и тех бы отнюдь, яко изменничьих, не слушали, и по них не исполняли, но приносили б их к нам, великому государю, и трудились бы оному неприятелю, и сообщнику его, изменнику Мазепе, хотящему церкви святыя и весь сей малороссийский край благочестия лишить и поработить, всякую шкоду приключать, и людей их побивать... А жители б сами особами своими с женами и с детьми и с пожитками скрывались, и неприятелю отнюдь никаких живностей и хлеба и никакого харча не оставляли, а особливо ни по каким универсалам короля шведського и вора изменника Мазепы на продажу и так не привозили, под опасением за то смертные казни; но чинили б над ними, неприятелями, всякой военный промысл, дабы его при храбрых войсках наших великороссийских и малороссийских, с помощью Божиею, как поскорее победить».
Очевидно, достаточно уже цитировать этот документ «его величества». Разумеется: на войне как на войне, под огнем находятся не только тленные тела солдат, но и души людей. Для победы надо запугать слабых, тех, кто колеблется, очернить врагов, выставив их чудовищами, изуверами, предателями, и велеречиво украсить свою «государеву милость». Добавим только, что грубой силе оружия может противостоять лишь тот, кто победил в душе коварную силу лжи, распознав ее. Это очень важно, поскольку методы и типология имперской пропаганды «русского мира» не изменились аж так в корне со времен Петра и до наших дней.
